Привет. Вот и свиделись. Знаешь, чтобы слёзы не лились, я накрасила глаза толстым слоем туши, поэтому ты, пожалуйста, не злись на меня за такой вульгарный вид. Пусть ты ничего не можешь мне сказать, но хотя бы послушай…послушай о том, что давно болит. Нет, нет, мне не поможет ни зелёнка, ни бинт, не добрый доктор Айболит. Столько лет прошло, но есть вещи, которые врач не вылечит, только покалечит, если затронет эти уголки моей души. Начну сначала, ведь мне некуда спешить.

Всё, что осталось после тебя с детства – это имя, игрушечный розовый слоник и голубые глаза, которые достались мне по наследству. Пара фотографий и несколько снимков с затёртой плёнки моей памяти. Помнить – это не чувство, нет, всего лишь привкус. Правду говорят: Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастна по-своему. Ну, что ж? У меня есть, чем гордиться! Такой багаж эксклюзива!

Когда ты ушёл – это было…хммм…некрасиво. Я была совсем маленькой и не понимала ровным счётом ничего. Я помню, мы виделись ещё несколько раз, помню обрывки твоих фраз, как ты учил меня всегда давать сдачи и, что девчонки тоже не плачут! Я запомнила и до сих пор мне стыдно за каждую пролитую слезу. Я этот груз давно везу. И в ясный день, и в грозу я часто вспоминаю твой голос. Вернее, не вспоминаю, а выдумываю…ведь я не помню его. Ты представляешь?

Я ещё очень многое придумывала о тебе. Я рисовала тебя у себя в голове. Ты был особенным, не таким, как все. Но однажды я оказалась на дне. Мне было восемь. Я сидела на кровати и смотрела старые фотографии в тот момент, когда мне сказали, что тебя больше нет. Тогда я ещё не понимала, казалось, что всё это бред или злая шутка. А самое страшное, что я не заплакала и не задумалась ни на минутку…я просто не поверила. В то время я бы ни за что всю глубину этого горя не измерила. А сейчас по миллиметру прохожу этот путь. Кто-то скажет «забудь», кто-то просто промолчит, но никто не знает о том, как внутри всё кричит, разрывает.

Меня не привезли с тобой попрощаться, для меня ты навечно остался живым, таким, как я тебя нарисовала. Мне было тринадцать, когда я впервые здесь побывала. И даже тогда я плакала, надев солнечные очки, чтобы никто не увидел моих слёз, ты же знаешь, я ненавижу плакать. А, если всерьёз…то лучше бы я сюда никогда не приходила. Тогда эта могила все мои мечты разбила, все рисунки моего воображения разорвала и спалила. Я ведь искренне верила, что мне тогда соврали, что тебя просто забрали, но вот я вырасту, стану большой и отвоюю тебя! Какая же это была чушь, честно говоря…Ведь тебя забрала холодная сырая земля и с ней мне нет смысла сражаться. Какая же я потом была злая на себя, что смогла смириться, сдаться. Потом ещё некоторое время я представляла, что встречу тебя на улице или ты однажды позвонишь. Иногда я слышала, как ты со мной говоришь. Ты представляешь?

Ты молчишь. Пап…Папа…Папочка, мне так о многом хочется тебе рассказать! И о большой любви и о пушистых тапочках. Рассказать тебе про июнь и про все Дни Рождения…и о том, что в городе этом у каждого своё мнение, а похожего на моё — ничтожно мало. Стало тяжело засыпать. Мне бы так хотелось тебя обнять. Рассказать тебе о том, который на тебя похож немного…о том, что рядом с ним мне не так одиноко, как раньше. Поспорить с тобой о правде, о фальши. Но тебя нигде нет…и что дальше?

Прости, заговорилась…Я взрослая и знаю, что ничего уж не начать сначала. Но просто ты так далеко, а я так сильно по тебе скучаю.